Ночь – это чистый, бескрайний, графитово-чёрный лист,
огромный, пожирающий звуки, дымный тяжёлый купол.
это все бред, что он одеялом город окутает -
перевесит и перевернёт, перепутает верх и низ.
огромный, пожирающий звуки, дымный тяжёлый купол.
это все бред, что он одеялом город окутает -
перевесит и перевернёт, перепутает верх и низ.
ночь – это слишком пустой бархатный чёрный лист.
царапай по нему мысли -
это твоя ночь. твоя и ещё миллионов таких же,
не важно, но пока все спят или просто сделали звук потише
царапай – к утру сотрется, как гравюра расписанный.
пятиэтажки – тяжёлые мрачные пятна геометрической формы
их видно
исключительно потому, что на полтона темнее
дымного
неба,
и, если ему немного добавить цвета,
останутся тусклые, зависшие в пустоте окна.
фонари разделяются на волокна -
наверное, думают, что похожи на звезды -
самонадеянно. нет
разорвав прямым полосками
свой белый (с зеленым и синим) свет
(фонари – как снег,
никогда не бывает так, чтоб абсолютно белые)
или противный перегорело-желтый.
под ними улицы овдовелые,
взлетная полоса-асфальт распростертая;
над ними торговый центр торчит уродливо
своими паршивыми расцветками кислоты
открыть бы окно и расстрелять его,
хотя бы долбанные фонари,
чтоб он, как и все, захлебнулся в обилии темноты.
это твоя ночь. твоя и ещё миллионов таких же,
не важно, но пока все спят или просто сделали звук потише
царапай – к утру сотрется, как гравюра расписанный.
пятиэтажки – тяжёлые мрачные пятна геометрической формы
их видно
исключительно потому, что на полтона темнее
дымного
неба,
и, если ему немного добавить цвета,
останутся тусклые, зависшие в пустоте окна.
фонари разделяются на волокна -
наверное, думают, что похожи на звезды -
самонадеянно. нет
разорвав прямым полосками
свой белый (с зеленым и синим) свет
(фонари – как снег,
никогда не бывает так, чтоб абсолютно белые)
или противный перегорело-желтый.
под ними улицы овдовелые,
взлетная полоса-асфальт распростертая;
над ними торговый центр торчит уродливо
своими паршивыми расцветками кислоты
открыть бы окно и расстрелять его,
хотя бы долбанные фонари,
чтоб он, как и все, захлебнулся в обилии темноты.
утром город проснётся, как ни в чём не бывало,
скинет с ног одеяло,
протрет глаза… а пока пишется, выдумывается, творится,
играется – что угодно, только не спится.
ночью не видно – и из-под масок появляются лица,
особенно в слепо-беззвездном небе слепой столицы;
ночью хочется поделиться,
без особой разницы с кем -
ночью всплывает откуда-то куча проблем,
они кажутся нерешимыми абсолютно;
ночью в онлайне безлюдно
и, если вдруг повезет, то будете обоюдно:
- мне пишется -мне не спится
- посмотри, что за окном творится:
небо – дымный графитово-чёрный лист,
настолько пустой, что сейчас перевалится вниз,
опрокинув нас вместе с городом.
скинет с ног одеяло,
протрет глаза… а пока пишется, выдумывается, творится,
играется – что угодно, только не спится.
ночью не видно – и из-под масок появляются лица,
особенно в слепо-беззвездном небе слепой столицы;
ночью хочется поделиться,
без особой разницы с кем -
ночью всплывает откуда-то куча проблем,
они кажутся нерешимыми абсолютно;
ночью в онлайне безлюдно
и, если вдруг повезет, то будете обоюдно:
- мне пишется -мне не спится
- посмотри, что за окном творится:
небо – дымный графитово-чёрный лист,
настолько пустой, что сейчас перевалится вниз,
опрокинув нас вместе с городом.
расскажи мне о чем-нибудь,
мне почему-то вдруг стало не всё равно.
мне почему-то вдруг стало не всё равно.
и все, у кого бессоница -
братья по творчеству.
надо как гравюру до утра расцарапать ночь ведь…
братья по творчеству.
надо как гравюру до утра расцарапать ночь ведь…
Комментариев нет:
Отправить комментарий